– Это бесплатно, но вообще я могу готовить вам завтрак, что пожелаете. Там, за холлом, находится столовая, где я буду вас кормить. Когда тепло, наши постояльцы завтракают во дворике, а когда холодно, то в столовой. Могу и суп сварить по желанию, ну, если вы на диете или еще что. А так, сами знаете, повсюду полно ресторанов и кафе, где вы сможете и пообедать, и поужинать. Вот вам моя визитка, звоните, если возникнут сложности. Могу вызвать для вас такси, если захотите вернуться поздно ночью из ресторана или с моря. Словом, я полностью в вашем распоряжении.

– Спасибо, вы очень любезны, – холодновато ответила ему Женя. Ей не терпелось уже поскорее оказаться в комнате и немного прийти в себя, все хорошенько обдумать.

Он провел их на второй этаж, и лестница, по которой они поднимались, была точно та же, что и на фотографии. Старая, но какая-то мощная, выкрашенная в черный цвет, с полированными перилами. Крутая и немного жутковатая. Однако, поднявшись, они оказались в коридорчике, устланном ковровой дорожкой серого цвета. Три двери вели в комнаты, выходящие окнами во дворик, то есть на улицу.

– Ваша комната первая, во второй и третьей живут постояльцы. Все культурные вежливые люди, которые не шумят, не ругаются и ведут себя тихо, спокойно.

На самом деле комнат было две, с холлом между ними. Деревянные полы, выкрашенные в бледно-салатовый цвет, гладкие белые стены с незатейливыми пейзажами в черных рамочках, в каждой комнате по широкой кровати с серыми льняными покрывалами. Номер казался зеленоватым не только от цвета полов, но и от подсвеченной солнцем пышной изумрудной кроны той самой старинной липы, на которую еще Мика обратила внимание и которая заполняла все пространство за стеклами окон.

– Здесь мило, – сказала Женя, падая на кровать. Она закрыла глаза, расслабилась.

– Все старое, как в музее, но уютно, это правда. И надо же – все это принадлежит тебе!!! Просто невероятно! Вот этот жук Георгий удивится, когда узнает, что ты хозяйка! Ты заметила, он ведет себя, словно он здесь хозяин.

– А что ему еще остается делать в отсутствие таковых? Следит за отелем: обратила внимание, какая кругом чистота, порядок? Видишь, он и омлет тебе приготовит на завтрак, и кофе сварит, и все как-то по-домашнему, приятно. Представляю, если бы мы приехали сюда с детьми, я бы спокойно оставила бы их на него, зная, что он за ними присмотрит, накормит. Он производит впечатление человека ответственного, серьезного. Хотя поначалу у меня было желание треснуть его по его блестящей лысине!

– Вот-вот, и у меня тоже! Так что будешь делать? Может, правда отправишься в русское консульство, чтобы тебе выдали типа дубликата паспорта или что-то, заменяющее его?

– Посмотрим. Понимаешь, мне пока что нельзя нигде светиться… Ну не приснились же мне эти выстрелы! Моих детей, а значит, и меня собирались убить, чтобы расчистить себе дорогу к наследству моего мужа. Если ты не веришь, открой интернет и погугли: «Залетаев Владимир Иванович, бизнесмен». Может, и меня рядом с ним увидишь где-нибудь на фотке, на каком-нибудь мероприятии…

Мику не надо было просить дважды. Она разлеглась на своей широченной кровати, и, лежа на животе и устроив телефон на край подушки, принялась набирать фамилию мужа Жени. И не столько потому, что ей была так уж интересна эта история, сколько ради того, чтобы удостовериться, что ее новая подружка искренна с ней, что не лжет и что действительно совершает преступление за преступлением (ворует!!!) исключительно потому, что попала в безвыходное положение, и, если бы оставалась стопроцентно законопослушной, то могла просто погибнуть.

«…в дом известного московского бизнесмена Владимира Ивановича Залетаева, владельца сети супермаркетов «Бони», ныне уже покойного, пробрались неизвестные и открыли стрельбу в детской комнате. И если бы не счастливое стечение обстоятельств, при котором дети были вместе с матерью, Евгенией Залетаевой, в ее спальне, и если бы бандитам что-то не помешало завершить задуманное, погибла бы вся семья Залетаевых. По факту покушения возбуждено уголовное дело, ведется следствие. По предварительным данным, мотивом такого жестокого плана могла быть корысть – неизвестные, возможно, незаконнорожденные наследники Залетаева, расчищали путь к его миллионам».

Первый раз Мика, ошарашенная, прочла это про себя, потом, приподнявшись и поглядывая в другую комнату, где лежала с закрытыми глазами Женя, уже вслух.

– Надо же, написали… От этих журналистов ничего не скроешь… – проговорила как-то без эмоций, словно не придав значения услышанному, Женя, – Ну что, убедилась, что я в полной заднице?

– Женя! – И Мика, словно став невесомой, влетела в комнату к Жене и, присев на колени на пол рядом с кроватью, схватила ее руку и прижала к своей щеке. Это было самое искреннее сострадательное чувство, на которое она только была способна. «Господи, прости меня за то, что сомневалась в ней…» – твердила она про себя, поглаживая руку Жени.

– Да брось, Мика… Я в этом живу, понимаешь? Не могу сказать, что привыкла к этой ситуации, мне вообще иногда кажется, что я никак не могу выкарабкаться из затянувшегося кошмарного сна, но у меня есть цель, и я стремлюсь к ней, как ты сама уже смогла убедиться, любыми способами. И если бы не ты, не знаю, что бы со мной вообще стало и дожила бы я вообще до сегодняшнего дня.

– Я? Что я для тебя сделала? Просто пустила переночевать, это не подвиг. А вот ты, рискуя, добыла для нас денег, накормила меня… Знаешь, когда я начну работать, стану откладывать и верну эти деньги Соне. Может, пущу кого-нибудь в свою комнату за двадцать левов в сутки, будет тесно, зато деньги…

– Мика, о чем ты?! – устало усмехнулась Женя, закрывая глаза и желая хотя бы на время забыть свою неприглядную варненскую историю. В памяти почему-то постоянно всплывали кружевные трусы «певицы». Интересно, она уже обнаружила пропажу денег или нет? И чем она вообще занимается?

Можно было, конечно, расспросить об этом Мику, но она же не глупая девочка, может догадаться, откуда такой интерес к вполне конкретной обитательнице «золотых террас».

– Мика, ложись отдыхать, мы с тобой что-нибудь обязательно придумаем.

Григорий Борисов поливал грядки с помидорами, когда услышал шум подъезжающей машины. Был вечер, жара спала, и было самое время для полива огорода. Вода шла хорошо, с большим напором, и моментально впитывалась в землю. За этим занятием у него и мысли словно пришли в порядок, да и тревоги поубавилось. Все-таки благое это дело – работать на земле.

Из скромного серого «Фольксвагена», припаркованного под раскидистой, растущей неподалеку от ворот ивой, вышел высокий блондин и, остановившись возле калитки, осмотрелся. Борисов встал со шлангом в руке, Седов сразу увидел его и помахал рукой:

– Добрый вечер! Григорий Сергеевич Борисов?

– Да, это я, – сказал, уронив шланг на землю и сломав один помидорный слабенький кустик, Борисов, чувствуя, как к горлу поднимается ком страха.

Он к калитке почти бежал и не мог понять, куда так спешит. Словно поскорее хотелось все выяснить и избавиться от посетителя.